1.1. Эфир

Начнём с того, что уточним предмет разговора: речь пойдёт о среде, в которой плавают планеты и звёзды, то есть о том, чем заполнено безвоздушное космическое пространство и вообще всё пространство. Если мы с помощью вакуум-компрессора отсосали воздух из закрытой ёмкости, то это не значит, что там образовалась абсолютная пустота — ёмкость окажется наполненной эфиром, причём нельзя говорить, что он туда попал во время откачки воздуха — он там был всегда, только компрессор удалил из него атомы и молекулы, то есть очистил его. Так рыбаки, вылавливая сетями рыбу, можно сказать, “очищают” от неё воду; при этом вода свободно уходит сквозь сети: их ячейки слишком крупны, чтобы задерживать её.

Ещё более текучей, даже сверхтекучей, средой является эфир. Пока человечество не располагает средствами прямой его регистрации. Воду, даже невидимую, прозрачную, мы обнаруживаем по её сопротивлению ладони или веслу; воздух почти не ощущается ни ладонью, ни, тем более, веслом, но лицом мы можем почувствовать даже самые лёгкие его дуновения; эфир не ощущается нами никак, а если и ощущается как предвестие смены погоды, то не осознаётся. Его существование подтверждается исключительно косвенно, но достаточно убедительно.

Эфир является той средой, которая несёт “электромагнитные” волны, и в том числе — свет. Не будь этой среды, не было бы и волн. Круги от брошенного камня возникают только тогда, когда камень падает в воду: не было бы воды — не было бы и кругов; звук мы слышим только потому, что воздух несёт его волны: в безвоздушном пространстве — абсолютная тишина. Так же и со светом: если он распространяется, — а это очевидно, то, без сомнения, есть его среда; этой средой является эфир.

Свет, как свидетель существования эфира, определяет и его границы. Видимые нами звёзды находятся, очевидно, в одном с нами непрерывном эфирном пространстве; это — наше Эфирное Облако или другими словами — Видимое пространство Вселенной; за пределами этого Облака — абсолютная пустота, и свет там не гуляет. Следовательно, Вселенная представляет собой абсолютную пустоту, в которой находятся эфирные облака, и одно из них — наше. Размеры Видимого пространства огромны и не поддаются обычному представлению: свет, распространяющийся по эфиру со скоростью триста тысяч километров в секунду, пересекает только одну нашу Галактику за сто тысяч лет, а всего известно около миллиарда галактик.

Облако текучего эфира своим поведением напоминает обычное облако в жаркий летний день: оно также постоянно видоизменяет свою форму: местами сжимается, где-то расширяется, образует спиральные и дискообразные завихрения. Их различие — только в несопоставимых размерах и скоростях трансформаций: за время одной человеческой жизни удаётся наблюдать не так уж и много существенных изменений Видимого пространства, хотя одного года достаточно для того, чтобы отметить полный оборот нашей планеты Земля вокруг Солнца.

Если невозможно не признать существование эфира (а об этом говорят многие и многие другие подтверждения), то из его поведения напрашиваются его свойства: эфир представляет собой прозрачную, малоинерционную, не имеющую никакой вязкости жидкость из весьма тонкой материи. Её прозрачность делает эфир невидимым (воздух тоже невидим); малоинерционность не позволяет ощутить её динамическое сопротивление (тот же воздух веслом не ощутить); отсутствие вязкости делает её сверхтекучей, а в совокупности с тонкостью материи — всепроникающей; такую жидкость можно назвать идеальной. Она проявляется только в лобовом сопротивлении: потоки эфира могут порождать движения воздуха, то есть ветер, и господство западных направлений ветров на Земле можно объяснить только его действием. Это — ещё одно свидетельство существования эфира.

Только одно признание наличия эфира, как среды, в которой плавают планеты и звёзды, не столь уж и неожиданно: существование так называемого физического вакуума не отрицается никем (а чем это не эфир?), но осмелимся на большее: будем утверждать, что он является основой всего, что кроме него в Природе ничего нет и что атомы построены из эфира. Такое утверждение напрашивается само собой, если принять как догму, что в основе своей Природа проста; сложными становятся только её проявления. Эфир, как однородная жидкость, может быть представлен в виде Эфирного Облака, или в виде громадного завихрения, образующего Солнечную систему, или в виде звёзд и планет, носимых этим завихрением, или, наконец, в виде атомов.

Простота Природы заключается ещё и в том, что эфир состоит из элементарных частиц одной формы и с одними неизменными и простыми свойствами; и всё в нашем Мире построено из этих элементарных “кирпичиков”.

1.2. Элементарная частица эфира

Для образного сравнения можно представить элементарную эфирную частицу в виде подшипникового шарика: он также кажется на взгляд идеально круглым, его блеск свидетельствует о зеркальности поверхности, он производит впечатление своей упругостью. И самое главное, может быть, подшипниковые шарики демонстрируют почти идеальные столкновения между собой: сила от любого столкновения всегда направлена нормально к поверхности и проходит через центр шарика; это выражается в предсказуемости поведения шариков при их воздействиях друг на друга. Подобные свойства характерны также для бильярдных шаров и теннисных мячей: если бы их поведение при любых столкновениях не было предсказуемым, не было бы и соответствующих увлекательных игр.

Ещё более идеальны столкновения эфирных шариков. В их среде невозможны хаотичные движения наподобие тепловых движений атомов и молекул.

Элементарные частицы эфира абсолютно независимы: они не признают никакого притяжения и никакого другого воздействия извне, кроме силового давления друг на друга; нет для них никаких гравитационных, электрических, магнитных и иных полей. Эфирный шарик, зажатый со всех сторон такими же, как и он, шариками, не ведает, где он находится (положение в пространстве для него ничего не значит), не имеет представления, есть ли у него скорость или её нет (к движению с постоянной скоростью он безразличен); он реагирует только на давления со всех сторон соседних шариков: эти давления могут быть уравновешенными или неуравновешенными; неуравновешенность возникает в результате действия двух факторов: наличия собственной инерции и неодинакового давления своих соседей.

Точно также чувствует себя человек в тесном вагоне поезда: если у него нет возможности выглянуть в окошко, то он может даже не представлять, где он находится, движется ли поезд и он с ним или нет; он легко смиряется с тем, что стиснут толпой. Выводит его из такого состояния только сосед, вознамерившийся пробраться к выходу и вынужденный толкаться.

О размерах эфирных шариков можно судить, сравнивая их с размерами атомов: самый наименьший из всех атомов — атом водорода построен из пяти с половиной тысяч шариков; атомы тяжёлых химических элементов насчитывают их более миллиона. Из таких соотношений следует, что диаметр эфирного шарика приблизительно равен 3,1 на 10 в минус одиннадцатой степени сантиметра.

Эфирный шарик всеми своими свойствами отвечает критериям вещества: он конкретен, имеет реальные размеры и обладает инерцией; можно даже утверждать большее: только он представляет собой вещество. Про атомы мы должны теперь говорить так: они состоят из вещества. Эфирные шарики являются тем строительным материалом, из которого создаются атомы. В сплошной эфирной среде атомы выделяются как сгустки, точнее сказать, как вихри. От эфирных шариков они наследуют только инерцию. Более подробно эти вопросы рассмотрим несколько позднее.

1.3 Плотность эфира

Плотность эфира в Видимом пространстве Вселенной в среднем избыточная. Это означает, что в спокойном состоянии все эфирные шарики частично сдавлены, то есть эфирная среда напряжена; только в таком состоянии эта среда способна нести так называемые электромагнитные волны, и только такая среда может удержать атомы от распада. Избыточная плотность Эфирного Облака является причиной его расширения; известно, что оно разбегается со скоростью 50 ... 100 километров в секунду на каждый мегапарсек (один парсек в 206 266 раз больше расстояния до Солнца).

Усреднённость избыточной плотности следует понимать в том смысле, что она не везде одинаковая: где-то — выше, где-то — ниже, а где-то она полностью отсутствует. Астрономам известны так называемые чёрные дыры, сквозь которые свет не проникает; не трудно предположить, что в них плотность эфира разреженная; а если это так, то и атомы там существовать не могут: не имея сдавливающего окружения, они распадутся.

Постоянные видоизменения внутри нашего Эфирного Облака могут расцениваться как события, а события предполагают наличие времени, а у времени есть начало. Началом начал Видимого и Атомарного мира было само возникновение избыточной плотности эфира. Сейчас трудно утверждать, в результате чего она возникла, но предполагать мы можем.

Предположим идеальный случай: в пустоте Вселенной плавали два эфирных облака, и в один прекрасный момент они столкнулись; энергия их столкновения ушла на рождение мириад атомов и на повышение плотности эфира во вновь образованном облаке. Такое предположение хорошо тем, что упрощает весь процесс и наши рассуждения о нём. Произойти это событие могло, по мнению учёных, 15 миллиардов лет тому назад.

Как ни заманчив этот вариант, но в него верится с трудом: смущает его идеальность. Тот прекрасный момент столкновения, учитывая размеры возникшего облака и скорость столкновения, пусть даже равную скорости света, должен был длиться так долго, что не хватило бы на это всех тех 15 миллиардов лет. Да и возникшее облако было бы каким-то однобоким: со стороны столкновения плотность эфира и плотность возникших атомов должна была бы быть выше; однако в действительности этого не наблюдается: звёзды распределены в Видимом пространстве более-менее равномерно.

Откажемся от идеального случая и усложним его до столкновений большого количества облаков (может быть даже очень большого количества), но произошедших приблизительно в одно и то же время. Облака могли сойтись с разных сторон в направлении к некоторому центру и за относительно короткий срок сжаться в одно облако. В результате возникло бы шаровидное образование с явно выраженной сферической структурой. Но и этого в Видимом пространстве нет. К тому же, одновременность столкновения большого количества облаков кажется нереальной, если не принимать всерьёз возможность отрицательного взрыва или взрыва в отрицательном пространстве — но такую теорию пусть рассматривают другие.

Остановимся на том, что столкновения нашего Эфирного Облака с ему подобными идут постоянно и происходят они, разумеется, на его окраинах; в результате оно получает постоянную подпитку. Толчки от столкновений не столь значительны, чтобы вызывать сжатие эфира на больших пространствах; а локальные сжатия на окраинах Видимого пространства зарегистрировать современными средствами практически невозможно; поэтому пока нет подтверждений подобных явлений. Трудность обнаружения местных столкновений усугубляется ещё и тем, что после них в тех местах сначала образуются только атомы, потом из них постепенно собираются планеты; но и то, и другое астрономы увидеть не могут. Звёзды же возникают значительно позже, когда рост плотности эфира прекращается и начинается её уменьшение: именно тогда атомы планет могут ускоренно распадаться. Свидетелем окраинных столкновений может быть только рассеянный свет, не имеющий точечных источников, и такой свет до нас доходит.

Если взять Солнечную систему, где плотность эфира нестабильна и зависит от удалённости от самого светила и других планет, то масса гравитации любого тела будет меньше на дальних рубежах и больше при приближении к центрам завихрений. Проще говоря, на космической станции любое тело имеет меньший объём и меньшую массу гравитации, чем на поверхности Земли. Изменение плотности эфира влияет также на изменение скорости света и на его прямолинейность.

Говоря о плотности эфира, мы всегда имели в виду избыточную плотность, но в принципе она может быть нормальной, когда эфирные шарики соприкасаясь не давят друг на друга, или даже пониженной — в случае разреженного расположения элементарных эфирных частиц.

1.4. Законы эфирной среды

Принимая элементарную частицу эфира идеально круглой, идеально скользкой, идеально упругой, обладающей инерцией и не испытывающей никаких иных взаимодействий с другими такими же частицами, кроме отталкивания, мы заключили, что, во-первых, среда, собранная из таких частиц, будет вести себя как жидкость, и во-вторых, она будет обладать идеальными свойствами: такая жидкость малоинерционна, не имеет никакой вязкости и, следовательно, никакого сопротивления течению, кроме лобового столкновения, и может быть поэтому охарактеризована как сверхтекучая. На такую жидкость распространяется общеизвестные законы гидравлики, основанные на классической механике в чистом виде.

Для сравнения скажем, что в атомарно-молекулярном мире законы механики в чистом виде практически не действуют: каждый раз приходится учитывать множество поправок. Взять, например, ускорение свободного падения: согласно классической механики такие разные тела, как камень и пушинка, должны были бы падать с равной скоростью, однако на самом деле этого не происходит. Или другой пример: движущееся тело всегда останавливается, несмотря на инерционное стремление продолжать своё движение. У жидкостей наличие вязкости, то есть прилипания атомов и молекул друг к другу, искажает теоретический процесс течения настолько, что в практических расчётах используют только эмпирические зависимости.

Применительно к эфиру, точнее — к эфирному шарику, приведённое определение инерции нуждается в некотором изменении. Элементарная эфирная частица, как уже говорилось, зажатая со всех сторон другими такими же частицами, не может быть охарактеризована как находящаяся в покое или в равномерном прямолинейном движении: и то, и другое оценивается выбранной системой координат и является субъективной характеристикой. Одно и то же состояние эфирного шарика может рассматриваться как покой и как равномерное движение в зависимости от выбранной нами системы отсчёта; от этого же зависит определение прямолинейности движения: среди эфирных шариков нет опорных плоскостей и прямых линий (из чего бы они состояли?), и даже луч света, представляющий собой мятущиеся туда-сюда эфирные частицы, не может быть использован в качестве таковых.

В нашем случае лучше сказать так: инерция эфирного шарика выражается в том, что он может испытывать неуравновешенное воздействие соседних шариков, то есть упругая деформация шарика с одной стороны может отличаться в тот же момент от деформации с противоположной.

Инерцию, как свойство, правильнее было бы называть инертностью, а инерция — это уже мера инертности, то есть физическая величина, имеющая размерность; размерностью инерции является килограмм. Будем помнить. Что в эфирной физике инерция не имеет ничего общего с гравитацией; у последней – совсем другая размерность - метры кубические. Гравитация это такой параметр, который определяет тяготение атомарных тел к центру гравитации; и природа тяготения – не притяжение, а выталкивание. К этому вопросу мы ещё вернёмся, а пока сосредоточим своё внимание на инерции.

Второй закон механики устанавливает соотношение между силой, действующей на тело, его инерцией и его ускорением. В окружающей нас действительности в отношении тел, с которыми мы имеем дело, этот закон нуждается в серьёзных поправках, и мы уже говорили об этом. Попробуйте сами толкнуть шкаф и посмотрите, какое ускорение он при этом получит. Если вам не нравится такой грубый опыт, то толкните лодку, но не строго направленно, а случайно, и попробуйте предсказать её поведение — ничего не получится.

И только в эфирной среде Второй закон механики действует безукоризненно; только там не требуется никаких поправок и только там тела (шарики) могут быть представлены в виде точек с сосредоточенными в них массами.

Что касается Третьего закона механики, гласящего, что два тела действуют друг на друга одинаково, то он справедлив везде: и в атомарном мире, и в эфире, — и его универсальность, скорее всего, — философская. Разве не им руководствуется, не ведая того, зажатый в общественном транспорте пассажир, когда урезонивает привередливого соседа: “Я на вас давлю также, как и вы на меня”?

В эфирной среде в идеальном виде предстаёт векторностъ механики, там справедливы законы сохранения энергии и количества движения, и там реализуются в чистом виде все следствия из законов механики, такие, например, как центробежная сила, момент инерции, законы гидравлики и другие.

Для идеальной эфирной среды характерны такие её идеальные формы поведения, которые в атомарно-молекулярном мире просто невозможны. Так отсутствие какого-то ни было трения может породить ярко выраженную неустойчивость без энергетической подпитки её извне; и такое наблюдается у атомов и молекул газов: они как бы пульсируют, и эта пульсация не затухает.

Стоит отметить ещё такое интересное явление, как возникновение вокруг неустойчивых атомов и молекул своих как бы изолированных тепловых полей, на которые не распространяются действия Второго закона термодинамики, гласящего, что теплота смещается от более нагретых участков к менее нагретым.

В атомарно-молекулярной среде, как известно, царствуют хаотичные движения. Они хаотичны потому, что атомы и молекулы имеют неправильные геометрические формы, сильно отличающиеся от сферических, и их столкновения приводят к непредсказуемым последствиям. В их движениях “правит бал” вероятность: каждая частица, если она даже идеально упругая, но имеет неправильную форму, после получения удара от другой частицы совершает такой “кульбит”, что упругую сдачу своей обидчице нанести уже не может; её “злость” выливается на иную случайно попавшую под руку частицу. Таким образом, получая удары чаще всего со стороны более нагретого участка, каждая частица не возвращает их назад, а передаёт по законам вероятности в разные стороны, чем способствует перемещению движений, то есть теплоты, в направлении к холодному участку.

Из Второго закона термодинамики следует вывод, обескураживающий учёных: согласно нему температура во Вселенной рано или поздно должна выравняться; хаос движений должен взять верх над порядком, или, как говорят сами учёные, энтропия должна достичь своего наибольшего значения; и это будет концом Жизни.

Это не значит, что стоячие тепловые поля - неизменны вообще; всё зависит от поведения источника колебаний. Если источник получает постоянную подпитку, то амплитуда его колебаний будет возрастать, и будет активизироваться его стоячее тепловое поле: оно будет расширять зону своих движений. И наоборот: если источник колебаний теряет свою энергию, то его стоячее тепловое поле сжимается. Равновесие удерживается только при балансе поступающей к источнику и теряемой им энергий. К слову: подпитка и потеря энергии осуществлюется через то же тепловое поле.

Диапазон изменения активности стоячих тепловых полей достаточно широк, но имеет свои пределы. Если баланс энергий источника нарушается и он больше теряет, чем приобретает, то это приводит рано или поздно к успокоению источника — он прекращает свою пульсацию, — и его стоячее тепловое поле исчезает. С другой стороны, при избытке поступающей энергии источник будет увеличивать амплитуду своих колебаний и расширять зону действия своего стоячего поля, но и одновременно начнёт чаще испускать убегающие поперечные волны; в результате очень скоро наступит равновесие, но уже на новом энергетическом уровне; это — временный верхний предел активности теплового поля. Что же касается абсолютного верхнего предела, то он, скорее всего, определяется границей, за которой начинается распад источника колебаний, в частности атома.

На эфирную текучую среду в полной мере распространяется такой общеизвестный закон гидравлики и пневматики, как связь давления со скоростью; он гласит: давление текущей жидкости (газа) больше в тех сечениях потока, в которых скорость его движения меньше, и наоборот, в тех сечениях, в которых скорость его движения больше, давление меньше. Этот закон является всеобъемлющим для эфирной среды, и поэтому его значение трудно переоценить. Его действие распространяется от масштабов гигантских космических завихрений типа Солнечной системы до крошечных, вроде атома и электрона.

Чтобы не говорить каждый раз о неравномерности деформаций шарика, заменим её более привычным понятием движения. Для этого у нас есть все основания: неравномерность деформаций говорит о неуравновешенности сил; неуравновешенные силы порождают результирующую силу; она вызывает ускорение эфирного шарика, а ускорение может быть расценено как объективно существующее движение. Все другие движения, определяемые изменением положения или скоростью изменения положения, субъективны и лучше их движениями не называть. Короче говоря, чем больше неравномерность деформаций эфирного шарика, тем больше у него движений.

Исключение составляют так называемые антипараллельные движения, то есть встречные; в них давление не уменьшается, а наоборот, растёт, и происходит это в результате лобового столкновения эфирных шариков. Исключение возникает потому, что в данном случае нарушается принцип изолированности эфирных пространств: встречные потоки являются внешними по отношению к каждому из них, и их движения препятствуют друг другу.

1.5. Электроны и атомы

Электроны и атомы представляют собой разные формы микрозавихрений эфира, И те и другие состоят исключительно из эфирных шариков, и никаких иных элементарных частиц в них нет. Кроме набора некоторого количества эфирных шариков для их построения требуются ещё два условия: наличие энергии и избыточное давление эфирной среды. Эти условия создаются и удачно сочетаются в моменты, исключительно важные для истории Вселенной, — в моменты столкновений эфирных облаков; тогда появляются на Свет первичные электроны и атомы; вторичные возникают в результате распада атомов, в частности электроны в основной своей массе появляются именно таким образом, и поставляет их нам в огромных количествах наше светило — Солнце: там распад атомов происходит более интенсивно, чем на планетах.

Масса вещества в электроне составляет всего пять эфирных шариков, но его инерция значительно больше их суммарной инерции; и возникает это увеличение за счёт вращения. В результате инерция электрона в пересчёте на принятый эталон массы составляет 9,11 на 10 в минус двадцать восьмой степени грамма.

Средняя плотность эфирных шариков в том пространстве, которое занимает электрон, меньше плотности окружающей эфирной среды. Это следует из закона неравномерных деформаций эфирных шариков: каждый бегающий по кругу электронный шарик удерживается на своей орбите центростремительным ускорением, создаваемым наружным окружением, и поэтому имеет увеличенную деформацию в точках контакта с ним, изнутри же он практически нисколько не сдеформирован, так как его осевые шарики замыкаются сами на себе и на него не давят; отсюда следует, что отмеченная неравномерность деформаций приводит к уменьшению его общей деформации, то есть к уменьшению средней плотности. Менее плотный электрон при наличии градиента эфирного давления будет вытесняться в сторону меньшего давления; и этим объясняется стремление электронов радиационного слоя Земли прорваться в виде молний к её поверхности.

Пониженная средняя эфирная плотность наблюдается не только в границах самого электрона, но и в его ближайших окрестностях: его окружают два накладывающихся одно на другое стоячих тепловых поля. Первое из них создаётся бегающими шариками электрона: каждый из прилегающих шариков получает от них за оборот по три удара, направленных под углом в сторону вращения; в результате прилегающий к электрону слой эфирных шариков совершает небольшую радиальную пульсацию и закручивается в направлении вращения самого электрона. Радиальная пульсация распространяется на последующие слои эфирных шариков с уменьшением амплитуды в квадрате от удаления.

На первое поле накладывается второе; оно вызывается нестабильностью размеров электрона, выражающейся в периодическом изменении его диаметра: его бегающие шарики то удаляются друг от друга, то сближается. Такая неустойчивость вызвана тремя факторами: инерцией, отсутствием трения и противостоянием центробежных и центростремительных сил. Радиальная пульсация электрона порождает пульсирующее поле вокруг, подвижность которого убывает также в квадрате от удаления. Это поле более активное и более объёмное, и оно также закручено в направлении вращения электрона. Впрочем, его активность и размеры не постоянны и зависят от той энергии, которой располагает электрон; если эту энергию каким-либо образом отбирать, то второе стоячее тепловое поле будет съёживаться, а если, наоборот, электрон накачивать энергией (проще говоря — движениями), то оно будет увеличиваться.

Стоячие тепловые поля, если они не сориентированы особым образом, препятствуют сближению электронов; они образуют, своего рода, пружинящие оболочки, отталкивающиеся друг от друга. По этой причине электроны в образном сравнении можно представить пушистыми, как бывают пушистыми детские игрушки: сдавливая их, можно почувствовать, что они пружинят. Пушистые свойства электронов играют существенную роль в электрических и магнитных явлениях, и поэтому мы будем на них в дальнейшем неоднократно ссылаться.

Забегая вперёд, скажем, что атомы и молекулы всех газов также неустойчивы и также окружены стоячими тепловыми полями, как и электроны. Это даёт нам право считать, что электроны представляют собой газ со всеми его свойствами; законы движения электронов строго соответствуют законам пневматики. Сжимая пушистые электроны, можно создавать их давление, и оно — такое же, как давление газов; и это давление в электрофизике называют электрическим потенциалом или напряжением. Поток электронов можно представить в виде потока газа и характеризовать расходом в единицу времени, — это — так называемая сила тока (или просто ток) в электричестве. Сопротивление движению электронов (электрическое сопротивление) равноценно сопротивлению течению газа, а ёмкость ресивера газа подобна ёмкости конденсатора. И даже каналы, по которым движутся газы и электроны, схожи: у газов — это трубопровода, а у электронов — желоба атомов металлов, перекрытые атомами и молекулами изоляторов; отличие только в том, что трубопроводы мы видим невооружённым глазом, а желоба не сможем рассмотреть даже в микроскоп: настолько они малы. Исходя из сходства электронов и газов, можно даже предположить, что электроны, как и газ, можно сжижать; если удалось бы осуществить это на практике, то, наверное, не было бы более энергоёмкого электроаккумулятора. В нормальных же условиях электроны, одетые в свои пушистые оболочки стоячих тепловых полей, не способны ни сжижаться, ни слипаться в твёрдые тела, и поэтому их иногда справедливо называют ещё пылью Вселенной.

И всё же есть у электронов одна особенность, отличающая их от газов: это — их стремление выстраиваться в цепочку. Для более внимательного рассмотрения этого явления представим себе чистое без атомов эфирное пространство с расположенными в нём всего только двумя электронами и отметим про себя, что каждый электрон со своим стоячим полем представляет собой дискообразное эфирное микрозавихрение. Окажись поблизости, оба эти микрозавихрения начнут воздействовать друг на друга таким образом, что будут выстраиваться параллельно с вращением в одну сторону; во всех других случаях они будут мешать друг другу. И как только они расположатся таким образом, так сразу сдвинутся настолько, насколько им позволят торцевые стороны стоячих тепловых полей и осевые шарики; в то же, время они сместятся до соосности. Произойдёт это по той причине, что в результате повышенного движения эфира между их дисками его давление там снизится (скажет своё слово закон неравномерных деформаций), в то время как снаружи оно сохранится прежним, и разность давлений сместит их в направлении друг к другу. По той же причине сближаются два листа бумаги, если продувать между ними воздух. Не трудно сообразить, что соосно расположенные, но встречно вращающиеся электроны будут отталкиваться, так как лобовое сопротивление их потоков создаст между ними повышенное давление.

Стремление к сближению соосных электронов, вращающихся в одном направлении, и к отталкиванию встречно вращающихся есть проявление магнетизма. Сам же электрон является элементарной магнитной частицей; любой магнит выстраивается из этих частиц. Электрон, как магнит, имеет полюса, определяемые направлением вращения: если один его торец вращается в одном направлении, то противоположный, естественно, — в обратном (при взгляде с разных сторон); отсюда — и разные полюса, и абсурдность поисков мономагнитов, имеющих, якобы, только по одному полюсу.

Выстраиваться в осевом направлении могут сколько угодно электронов; при большом их количестве собранная их них цепочка будет представлять собой вращающийся вокруг своей оси шнур — это и есть магнитная силовая линия; магнитные полюса у этого шнура проявляются только на его торцах. Прочность магнитного шнура не столь высока — сказывается помеха осевых шариков, из-за них электроны не могут сблизиться вплотную, — поэтому при незначительных внешних воздействиях шнур рассыпается.

Электрон, в отличие от эфирного шарика, имеет постоянно меняющееся внутреннее состояние, то есть он живёт, и у него, следовательно, есть внутреннее время, а у этого времени есть начало — момент рождения электрона. Ход внутреннего времени, определяемый частотой вращения, изменяется в зависимости от эфирного давления, то есть от избыточной плотности в окружающем эфирном пространстве: чем меньше плотность, тем ниже частота вращения электрона и тем медленнее идёт его внутреннее время. Снижение давления до критического значения, при котором электрон уже не может существовать и распадается, может возникать локально даже при обычных химических реакциях, в частности при горении. Кроме того электроны могут легко быть раздавлены чисто механически атомами и молекулами. В любом случае утверждение современной физики, что электрон очень живуч и что время его жизни в среднем составляет 10 в двадцать второй степени лет, кажется несколько преувеличенным. При распаде электрон порождает расходящиеся в разные стороны два кванта света, то есть две “электромагнитные” волны.

Завершая предварительный разговор об электроне, скажем, что у него не существует никакого мистического электрического заряда; есть только сам электрон — и ничего больше.

В идеальном виде образующиеся кольцеобразные микрозавихрения эфира имеют вид тора с вращающейся оболочкой, состоящей из эфирных шариков. Устройство торовых оболочек атомов можно выразить через электроны. Представим себе магнитный шнур из соосно собранных электронов, вращающихся в одном направлении. Если убрать у них все осевые шарики, мешающие их полному сближению, то шнур окажется чрезвычайно крепким. Замкнув его разнополярные концы, получим торовую оболочку; это и есть атом. Следовательно, торовая оболочка атома состоит из замкнутого ряда строенных, бегающих друг за другом эфирных шариков.

Как и в случае с электроном, остановиться шарики оболочки атома не могут, потому что нет трения, а разбежаться не могут, так как сжаты избыточной плотностью окружающего эфира; по этой причине атомы обречены на существование; правда, одни из них, что покрепче, могут сохраняться долгое время, другие, — менее крепкие, более склонны к распаду.

Так выглядит атом водорода

Приблизительность, которую мы постоянно подчёркиваем, говорит о том, что атомы водорода могут быть чуть больше или чуть меньше, причём уменьшение его размеров имеет чёткий предел, определяемый упругостью шнура тела атома, а увеличение — теоретически не ограничено и могло бы продолжаться до того размера, когда из атома водорода получится атом следующего химического элемента, то есть гелия; но чрезмерно раздутые атомы водорода оказываются менее устойчивыми и чаще распадаются.

Процесс скручивания торовых оболочек, может быть, в какой-то степени и случаен, но в общем он подчиняется определённым закономерностям; точнее говоря, случайность сказывается на самом раннем этапе скручивания, то есть даёт толчок скручиванию, а далее события разворачиваются почти что закономерно и могут быть предсказаны логически. Образовавшаяся в результате столкновения эфирных потоков вращающаяся торовая оболочка едва ли будет с самого начала геометрически идеальной: те же эфирные потоки исказят тор уже при его рождении, — в этом как раз и состоит случайность, и этого оказывается достаточно, чтобы начался процесс скручивания.

Так в общих чертах выглядит процесс возникновения атома и приобретения им своей законченной формы. Этот процесс можно моделировать с помощью того же дымового кольца: все закономерности скручивания атома в равной степени присущи и дымовому кольцу. Разница, пожалуй, состоит только в том, что атом формируется стремительно, по нашим меркам — почти мгновенно, а дымовое кольцо будет скручиваться в течение секунд и даже дольше.

У скрученного атома можно выделить три характерных элемента: петлю, спаренные шнуры и переходную зону. Из них только петля и спаренные шнуры активно участвуют в формировании атома и в соединении атомов между собой; переходные же зоны в этом отношении почти нейтральны. Важно отметить, что все радиусы изгибов шнуров практически одинаковы, и определяются они упругостью шнура; поэтому и формы и размеры петель у всех атомов одни и те же. Обратим внимание ещё на то, что шнуры — всегда парны: их общее количество измеряется чётным числом; так парами они и соединяются в пучки, приобретая при полном сближении устойчивое состояние. Количество петель в атоме в большинстве случаев тоже определяется чётным числом, но бывают и исключения; и характер их соединения несколько иной.

Если, рассматривая петлю, обратить внимание на направление вращения её шнура, то можно отметить, что обе её стороны выглядят по-разному: одна сторона образует как бы всасывающую воронку, а другая — выталкивающую; и ведут себя эти стороны соответствующим образом: всасывающая воронка стремится присосать к себе, а выталкивавшая — оттолкнуть. Самое прочное соединение образуется в том случае, если две петли соединились присасывающими сторонами; при этом их присасывающие способности полностью нейтрализуются. Но не все петли атома имеют возможность состыковаться друг с другом — иногда конфигурация не позволяет, — и тогда их присасывающие воронки остаются открытыми для соединения с воронками других атомов; в результате образуются межатомные связи. Атомы, соединённые между собой присасывающими воронками, образуют очень прочную молекулу. Открытые петли атомов с присасыващими сторонами образуют одну из разновидностей химической валентности; это, пожалуй, — самая главная валентность и самая чёткая из них: она либо есть, либо её нету.

Другим видом валентности является жёлоб, то есть присасывающая сторона спаренных шнуров. У них направления вращения — всегда встречные, или как говорят механики — паразитные; иначе и быть не может: только при таких направлениях вращения шнуры будут стремиться к сближению. В пучок могут входить два, четыре и другое чётное число шнуров; и на каждую пару будет приходиться один присасывающий жёлоб: у двух сблизившихся шнуров он — один, у четырёх — два, и так далее.

С помощью присасывающих желобов атомы могут соединяться друг с другом. Такая способность — то же валентность, но в отличие от петлевой у жёлоба она не столь однозначна: соединение желобов разных атомов между собою может быть самым замысловатым. Решающее значение имеет длина жёлоба: чем он длиннее, тем больше у него возможностей присоединить к себе несколько более коротких желобов (при условии, если конфигурация атома позволяет это сделать), тем, разумеется, выше его валентность. Сказывается и удобство соединения: если жёлоб ничем не загорожен, то он открыт для свободного соединения; если же он расположен не столь удачно, то и возможностей для соединения у него меньше; совсем же закрытые желоба в соединении атомов не участвуют. Петли и желоба между собою не контактируют.

Наиболее агрессивны те атомы, у которых имеются полностью открытые присасывавшие петли; такие атомы стремятся соединиться с любыми другими атомами, имеющими подобные петли. С ними очень легко соединяется водород: форму его атома также можно считать петлевой. Если атомы имеют достаточно много присасывающих участков — желобов и петель, — то они могут объединяться в большие колонии, образуя тем самым твёрдые тела и в том числе кристаллы. Если же атомы и молекулы соединяются между собой только желобами и эти соединения непрочны, то при определённой своей активности они ведут себя как жидкости, то есть имеют возможность смещаться относительно друг друга. По этому признаку металлы могут быть причислены также к жидкостям: их атомы соединяются исключительно желобами, а прочность соединений уменьшается с ростом температуры.

Особым образом ведут себя атомы и молекулы газов. Нельзя говорить, что они не имеют или имеют слабовыраженные присасывающие участки и поэтому, дескать, не слипаются. Причиной их особого поведения является наличие вокруг каждого из них стоячего теплового поля, о котором уже упоминалось выше. Атомы и молекулы газов неустойчивы и пульсируют, возбуждая вокруг себя прилегающее эфирное пространство; это делает их “пушистыми”, и они никак не хотят сближаться. Преодолеть “пушистость” атом или молекула газа может только под действием внешнего толчка; поэтому-то газы вступают в реакцию только при высоком давлении, при высокой температуре, под действием жёсткого излучения и при других подобных воздействиях.

Возвращаясь к твёрдым телам, отметим, что их поверхностный слой атомов остаётся неприкрытым: присасывающие участки этих атомов сохраняются оголёнными; поэтому поверхность тел всегда активна. И иногда эта активность принимает формы агрессивности, как например у кристаллов бора. И только вездесущие электроны умеряют пыл такой агрессии: они буквально облепляют оголённые петли и желоба и практически нейтрализуют их.

Взаимоотношения электронов и атомов не ограничиваются только налипанием на присасывающие места поверхностей тел; электроны, как очень мелкие частицы, способны проникать внутрь тел и даже внутрь отдельных атомов и застревать там; ведь и атомы сами по себе, и тела из них представляют собой решётчатые (пористые) конструкции с относительно большими ячейками.

Особые отношения у электронов с атомами металлов. У последних присасывающие желоба тянутся по всему периметру и замыкаются сами на себе; поэтому прилипшие к ним электроны могут совершать безпрепятственные передвижения вокруг атомов; а с учетом того, что атомы металлов соединяются между собой теми же желобами, то у электронов есть возможность, перепрыгивая с атома на атом, легко смещаться вдоль всего тела; это уже — электрический ток. Для сравнения: электрон, попавший в присасывающую воронку петли атома диэлектрика, чувствует себя как в западне: выскочить ему оттуда нелегко и смещаться вдоль тел, состоящих из подобных атомов, он не может. Для того, чтобы оторвать от присасывающей петли атома прилипший к ней электрон, требуется определённое усилие (иногда оно, правда, небольшое), и также нелегко отрывается электрон от желобов металлов (а смещается вдоль по ним, повторим, очень и очень легко).

Об инерции атома водорода мы уже говорили; инерции атомов других химических элементов могут быть определены из пропорции их атомных весов. Инерция атомов – величина неизменная, чего нельзя сказать про гравитацию. Учитывая, что возмущённый атомными вихрями прилегающий эфир насыщается дополнительной пустотой, гравитация в результате окажется несколько большей. У разных атомов эта прибавка разная, и зависит она от конфигурации атомов.

С гравитацией атомов связано и такое понятие, как их вес. Долгое время мы считали, что он определяется двумя факторами: собственной массой и притяжением планеты. Теперь мы говорим, что притяжения нет совсем, а масса может быть либо инерционной, либо гравитационной. Вес атома, в нашем представлении, определяется его массой гравитации и градиентом эфирного давления.

Из всего сказанного про вес атома следует несколько неожиданные на первый взгляд выводы: во-первых, не планета притягивает атом, а космос выдавливает его в направлении к центру планеты, и во-вторых, чем больше атом, тем он, условно говоря, легче. Давайте на этом пока остановимся и договоримся вернуться к более детальному рассмотрению понятия веса несколько позже.

Завершим наше знакомство с атомами констатацией того, что у них, как и у электронов, есть своё внутреннее время, и объясняется это также тем, что у атомов есть постоянно изменяющееся внутреннее состояние, выражающееся во вращении его оболочки. Есть у времени атома и точка отсчёта, когда он возник, и есть конец его существованию, когда он распадается или трансформируется в другой атом. Распад атомов может происходить по двум причинам: во-первых, в результате снижения избыточной плотности окружающего эфира до критического значения, и тогда ничего от атома не останется; и во-вторых, в результате силового разрыва; при этом шнур тела атома может оказаться разорванным на несколько кусков, самых различных по величине. Крупные фрагменты шнура, если им позволит их длина, замкнутся в кольца и превратятся снова в атомы или изотопы, но уже других химических элементов. Те части, что помельче, будут стремиться при любом подходящем случае состыковаться между собой в конце концов также замкнуться в кольцо. Но а те мелкие обрывки, что не смогли этого сделать, так и останутся сами собой. Можно даже представить, как ведут себя эти неприкаянные куски вращающихся шнуров: испытывая крайнюю продольную неустойчивость, они будут извиваться подобно червям. О них можно сказать еще то, что их форма и поведение соответствуют магнитной силовой линии.

Самыми мелкими частями разорванных атомов будут электроны. Если же и они окажутся разрушенными, то ничего кроме квантов света от них, как мы уже говорили, не останется. Все эти виды обрывков атомов в огромных количествах извергаются Солнцем и как ветер разносятся по космосу; часть этого солнечного ветра достигает Земли и оседает в верхних слоях её атмосферы.

ДАЛЕЕ