БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ МЕХАНИЧЕСКОЙ ФИЗИКЕ

УДК 530.112

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ МЕХАНИЧЕСКОЙ ФИЗИКЕ?

Антонов Владимир Михайлович

Липецкий государственный технический университет

Липецк, Россия

Механицизм, исключающий дальнодействие, может стать основой всего естествознания, но при условии признания эфира в качестве первородного вещества с элементарной частицей в виде идеального шарика с размерами в три раза меньше электрона. Рассматривается торовихревая модель атома.

Известно, что в 17-18 веках в науке был популярен так называемый механицизм, целью которого было сведение всего многообразия форм движения к механическому движению. Главным положением механицизма было отрицание дальнодействия, как не имеющего механистического объяснения; все серьёзные ученые-естественники придерживались этого положения неукоснительно.

Первым, кто отказался от него, был молодой Исаак Ньютон, предложивший закон Всемирного Тяготения. О том, что это был переломный момент в науке, говорят содержание и тональность переписки учёных того времени. Готфрид Вильгельм Лейбниц в письме к Христиану Гюйгенсу возмущался: “Я не понимаю, как Ньютон представляет себе тяжесть или притяжение. По его мнению, по-видимому, это ни что иное, как некое необъяснимое, нематериальное качество”.

В ответе звучало не менее откровенное раздражение: “Что касается причины приливов, которую даёт Ньютон, то она меня не удовлетворяет нисколько, как и другие его теории, которые он строит на своём принципе притяжения, кажущемся мне нелепым”.

Ньютон отреагировал на это в нехарактерной для научного круга тех лет манере: “Гипотез я не строю, ибо всё то, что не может быть выведено из явлений, должно быть названо гипотезой”. Было ему в то время всего 23 года.

Спустя полвека он отказался и от этих слов, и от загадочного дальнодействия, положенного им в основу своего основного закона; в возрасте 74 лет он уже писал: “Возрастание плотности эфира на больших расстояниях может быть чрезвычайно медленным; однако если упругая сила эфира чрезвычайно велика, то этого возрастания достаточно для того, чтобы устремлять тела от более плотных частиц эфира к более разреженным со всей той силой, которую мы называет тяготением”. Но было уже поздно: дальнодействие вошло в научный оборот.

Механическая физика, что существовала в рамках механицизма, пресеклась в начале 20-го века, когда выбили из-под неё опору – мировой эфир; без эфира она оказалась в подвешенном состоянии и развиваться все последующие сто лет не могла. Но так бесконечно продолжаться не может; пришло время её возрождения. И возрождать её, скорее всего, будут уже не физики, а механики.

Свет более чем что-либо претендует на то, чтобы считаться загадочным физическим явлением, однако усилиями таких ученых, как Гюйгенс, Томас Юнг и других, раскрыта его чисто механическая, волновая природа. Особенно выразительными кажутся объяснения опытов с кристаллами турмалина, доказывающие, что свет представляет собой поперечные волны.

Такой волновой свет тянет за собой и еще один механический элемент физического мира – эфир, чаще стыдливо упоминаемый как физический вакуум: именно в его среде распространяются волны света. Для механиков свет и эфир – неразделимы, как неразделимы для них морские волны и морская вода, как неразделимы звук и воздух. Более того, в эфире механики видят основу всего сущего: он является первородным веществом; но об этом – чуть ниже.

Покажем, что эфир – не твердый, не газообразный и, строго говоря, не жидкий; он – сыпучий. Его твёрдое состояние неприемлемо хотя бы потому, что в такой среде невозможны были бы любые перемещения тел. Не приемлема и газообразность: в газообразной среде не могут распространяться поперечные волны, а свет именно таким и является. Больше всего эфир похож на сверхтекучую, сильно сжатую жидкость, не имеющую никакого трения; такое агрегатное состояние можно охарактеризовать как сыпучее. Поперечные волны света в такой среде возможны, если их амплитуда настолько мала, что укладывается в пределы упругой деформации среды без перемешивания. Разумеется, это возможно лишь при определённом соотношении инерционности эфира, его упругости и частоты колебаний поперечных волн.

Опираясь на свет, можно доказать, что элементарной частицей эфира является идеальный шарик: идеально круглый, идеально скользкий, идеально упругий и обладающий инерцией.

Рассуждения таковы: луч света потому и луч, что охватывает лишь один ряд плотно уложенных элементарных частиц одинакового размера с указанными характеристиками; не будь они такими, и луч обязательно разворачивался бы во фронт. Но такого в природе нет; следовательно, никаких иных элементарных частиц в эфирной среде не существует. Об отсутствии трения в эфирной среде (об идеальной скользкости элементарных шариков) свидетельствует и то, что луч света пробегает огромные расстояния, практически не угасая.

Свет, как свидетель существования эфира, определяет и его границы. Видимые нами звёзды находятся, очевидно, в одном с нами непрерывном эфирном пространстве; это – Метагалактика или другими словами – Видимое Пространство Вселенной; за пределами Метагалактики – абсолютная пустота, и свет там не гуляет. Следовательно, Вселенная представляет собой абсолютную пустоту, в которой находятся многие метагалактики, и одна из них – Наша. Размеры Видимого Пространства огромны и не поддаются обычному представлению: свет, распространяющийся по эфиру со средней скоростью триста тысяч километров в секунду, пересекает только одну нашу Галактику за сто тысяч лет, а всего известно около миллиарда галактик. Сжатый в результате окраинных столкновений с другими метагалактиками эфир стремится расшириться, и этим объясняется известное из астрофизики разбегание галактик.

Итак, эфир – сильно сжатая, упругая, сверхтекучая среда; подчеркнём: сверхтекучая, то есть не имеющая никакого трения. Интересно проследить за тем, как ведет себя она при столкновениях её потоков.

Оставим без внимания неустойчивые, короткоживущие возмущения в ней; они могут быть самыми разнообразными. Нас должны заинтересовать только устойчивые формы движений, которые, раз возникнув, существуют сколь угодно долго; их немного - всего лишь две: тор и диск.

Чтобы наглядно представить себе тор, достаточно присмотреться к тем дымовым колечкам, которые выпускают изо рта некоторые виртуозы-курильщики. Точно такие же по форме кольцеобразные тороидные микрозавихрения с вращающимися оболочками возникают в эфирной среде при столкновениях потоков, только размеры их несоизмеримо меньше. Они обречены на существование: элементарные шарики, составляющие оболочку тора, не могут разбежаться, так как сдавлены по периферии плотной эфирной средой, а остановиться не могут, потому что не испытывают трения.

Не напуская лукавую загадочность, сразу скажем, что тороидные вихри являются атомами: они проявляют все те особенности, которые свойственны атомам; далее мы покажем это более конкретно.

Другой устойчивый вихрь – дискообразный – представляет собой бегающие по кругу друг за другом три эфирных шарика. Почему – три, а не четыре, не пять и более? Да потому, что только три элементарных шарика могут лежать в сжатой среде в одной плоскости и создавать плоский вихрь. Отслеживая умозрительно поведение таких микрозавихрений, легко прийти к выводу, что они являются электронами. Они могут скользить по поверхностям металлов, и это есть электрический ток; их можно струёй – лучом – направлять в вакууме на экраны телевизоров; в атмосфере такие струи проявляются в виде искр и молний, и есть много других доказательств; о некоторых из них мы будем ещё говорить.

Дисковихревые электроны могут возникать при столкновениях эфирных потоков, но на Солнце они образуются в результате разрушения атомов, то есть в результате дробления тороидных вихрей. Если разрывать торовый шнур на части, то наименьшим кусочком как раз и окажется электрон. Зная из экспериментальной физики, что электрон в 1840 раз легче атома водорода, можно определить размеры последнего: диаметр тора водорода оказывается равным 586 эфирным шарикам, а всего в атоме водорода насчитывается 5520 шариков.

Дискообразный вихрь обречен на существование по той же самой причине, что и тороидный: его шарики не могут разбежаться, сжатые средой, и не могут остановиться, не имея трения.

Анализируя поведение дискообразного вихря и проводя аналогию с физической действительностью, легко убедиться в том, что электрон является элементарным магнитом: магнитные свойства проявляются у него в виде стремления сблизиться с себе подобными вихрями при одностороннем направлении вращения и оттолкнуться при встречном. Выстроившиеся в одну цепочку электроны образуют так называемую магнитную силовую линию (магнитный шнур), а собранные вместе силовые линии образуют магнитное поле.

Наглядное механистическое представление можно распространить и на электромагнитные явления, при этом их можно даже уточнить. Электрический ток, например, порождает магнитное поле не напрямую, а через эфирный ветер, как вращение лопастей комнатного вентилятора вызывает колебания занавески через дуновения воздуха.

Кроме указанных двух устойчивых движений в сверхтекучем эфире никаких иных стационарных форм нет, как нет и не может быть античастиц и мистических электрических зарядов, якобы находящихся внутри электронов и атомов; в механической физике нет ни того ни другого, и они ей не нужны: все физические явления легко объясняются и без них.

Наименьшее микрозавихрение представляет собой почти идеальный тор; это – атом водорода. Более крупные сминаются внешним эфирным давлением и скручиваются самым замысловатым образом; чем больше диаметр исходного тора, тем, разумеется, сложнее скручивание. Так возникают все прочие разновидности атомов.

Причиной сближения шнуров тора, вызывающего скручивание, является уменьшение эфирной плотности в пространстве между ними; по той же причине стремятся сблизиться два листа бумаги при продувании между ними воздуха. Процесс скручивания никоим образом не является случайным; в нём прослеживается определенная закономерность. Торы атомов от гелия до углерода, например, сминаются с двух сторон; более крупные – от азота до фтора – с трёх сторон; ещё более крупные, начиная с неона, - с четырёх, но последнее четырёхстороннее сминание приводит в конце концов к тем же фигурам, что и в результате двухстороннего. Поэтому атом неона как бы состоит из двух атомов гелия; атом натрия – из двух атомов лития, и так далее.

Из сказанного становится ясным, что в таблице Менделеева гелию лучше подходит место в начале второго периода перед литием, а неону – в начале третьего периода перед натрием и так со всеми инертными газами. Бросается в глаза внешняя схожесть форм атомов лития и бериллия, бора и углерода; по этой причине их можно считать изотопами.

Некоторые формы скрученных торов оказываются как бы незавершёнными: они хотели бы продолжить скручивание дальше, но мешает упругость шнуров; в условиях отсутствия трения это приводит к пульсации. Пульсирующие атомы создают вокруг себя пульсирующие поля, препятствующие их сближению между собой. Такие атомы можно охарактеризовать как пушистые; к ним относятся атомы водорода, гелия, азота, кислорода, фтора, неона и других химических элементов, то есть атомы всех газов.

Как бы ни скручивались исходные торы, то есть какой бы ни была их топология, в законченном виде у них можно выделить два характерных элемента: спаренные шнуры, образующие желоба, и петли; причем и у тех и у других в зависимости от направления вращения оболочек одна сторона будет присасывающей. Благодаря этому тороидные вихри способны соединяться между собой: желоба соединяются с желобами, а петли – с петлями; это и есть механическое проявление хорошо известной химической валентности. Обратим внимание на то, что петли у всех атомов одинаковы по форме и по размерам, и определяется это упругостью торовых шнуров; что же касается длины желобов, то она может варьировать в широких пределах. Поэтому соединение петель между собой образует постоянную, однозначную валентность, как, например, у водорода с кислородом, а соединения желобов могут выражаться в переменной валентности, как у оксида азота. Отсутствие открытых присасывающих петель и желобов характеризует атомы инертных газов: они не имеют возможности соединяться с другими атомами.

Эти и другие механические подробности соединений атомов и молекул могут, кажется, превратить физическую химию в механическую.

Особенно убедительно выглядят и топологические превращения атомов и их соединения, если моделировать их на компьютере или хотя бы с помощью резиновых колец. Так у атомов металлов сдвоенные шнуры, образующие присасывающие желоба, оказывается, тянутся по всему периметру и замыкаются сами на себе, поэтому прилипшие к ним электроны могут совершать беспрепятственные передвижения по всему контуру, а с учетом того, что атомы металлов соединяются между собой теми же желобами, то у электронов есть возможность, перепрыгивания с атома на атом, легко смещаться вдоль всего тела; это и есть электрический ток.

Согласно механической физике гравитация – это вытеснение атомов и молекул в сторону меньшей плотности эфира (вспомните, что говорил старик Ньютон). Если эфир сыпучий как жидкость (наподобие воды), а атом – вихрь с разрежением в центре (наподобие воздушного пузырька), то очень легко представить себе, как этот пузырек устремляется в сторону меньшей плотности эфира. Остается только сообразить, почему возникает разная плотность эфира и где она наименьшая.

Лучше начать с Самого Начала – со столкновения метагалактик. В зоне столкновения возникают мириады атомов. Они слипаются и образуют конгломераты. Менее устойчивые из атомов в этих конгломератах начинают распадаться и аннигилировать. На месте исчезающих атомов возникает разрежение эфира. Таким образом конгломераты становятся центрами наименьшей плотности эфира, и к ним устремляются атомы со всех сторон. Это и есть гравитационные поля.

Интересно проследить за развитием гравитационных полей дальше. Их характерной чертой является самоусиление. Действительно, чем больше поле стягивает атомов, тем больше среди них распадающихся и тем сильнее само поле. По этой причине среди многочисленных центров гравитации разгорается конкуренция, и побеждает сильнейший; в результате возникают громадные планеты. Одной такой громадной планетой, можно предположить, было когда-то Солнце. На безопасном удалении от него образовались Юпитер и Сатурн.

В полном соответствии с обычными законами механики устремляющийся к центрам полей гравитации эфир закручивается в спираль, как закручивается в водоворот вода в ванне при открытом сливном отверстии, и появляются подобные космические эфировороты, известные в науке как декартовские дискообразные вихри, существующие вокруг небесных тел. Они-то и крутят эти тела.

Космические эфировороты (метазавихрения) также склонны к самоусилению: в результате действия центробежных сил разрежение эфира в их центрах увеличивается; это способствует ускорению распада атомов и ещё большему раскручиванию матазавихрений. Самые крупные планеты при этом не выдерживают и раскалываются на куски. Примером подобного космического катаклизма был распад прапланеты Солнца. Первым от неё откололся Марс, за ним поспешили Земля с Луной, затем – Венера, а последним ушёл Меркурий; причём он отходил уже не в виде осколка твёрдой поверхности Солнца, а как жидкая капля. Оставшееся расплавленное ядро Солнца стало звездой. Такова небесная механика в самых общих чертах.

Возвращаясь к гравитационным полям, подчеркнём ещё раз, что они создаются не атомарно-молекулярными массами (как говорится в законе всемирного тяготения), а распадом атомов. Солнце, может быть, и не очень тяжёлое, но на нём идёт бурный распад; поэтому оно и выделяется своей гравитацией. А на Луне распада меньше, и тяготение к ней слабое. Кстати, только локальным усилением гравитации можно объяснить провалы земли над подземными атомными взрывами.

Механическая физика позволяет уточнить смысл массы и дать четкое определение веса. Существуют эфирная масса (масса собственно вещества), атомная масса, масса инерции и масса гравитации. Первые две определяются количествами эфирных шариков и атомов и в безэфирной физике не используются.

Две последние массы – инерции и гравитации – в рамках альтернативной эфирной физики являются совершенно самостоятельными неэквивалентными параметрами; у них даже различные размерности. Если масса инерции тела определяется суммарной инерцией всех эфирных шариков, образующих атомы данного тела, то масса гравитации выражается объемом абсолютной пустоты в тех же атомах.

Вес определяется как произведение вектора – градиента плотности окружающего эфира – и скаляра – массы гравитации. Точно также определял выталкивающую силу погруженных в жидкость тел Архимед, только в нашем случае в качестве жидкости выступает эфир.

Подведём некоторые итоги. Предвидя, какое неприятие вызовет механическая физика в среде профессионалов, уместно задаться вопросом: нужна ли она? Да, нужна! Одним из аргументов в её защиту может стать надежда на то, что она станет источником новых научно-технических идей.

Одной такой идеей может стать освоение продольных волн эфира, о существовании которых подозревали еще в 18-ом столетии. Пьер Симон Лаплас, например, даже пытался рассчитать скорость их распространения; по его прикидкам она приблизительно в 500 миллионов раз выше скорости света. С такой скоростью можно заглянуть даже в самые дальние уголки Видимого Пространства Вселенной. И если в этом Пространстве существуют другие цивилизации, то разговаривают они между собой, скорее всего, с помощью продольных волн. Можно предположить также, что только “звуковой барьер” этих волн может стать препятствием для скоростных полетов в космосе; препятствием, но не пределом.

Очень продуктивными могут оказаться механистические объяснения известных законов физики и других естественных наук. Броуновские движения, например, не затухают потому, что в эфире нет абсолютно никакого трения. Понятным становится и то, что при сжатии газ нагревается, а при расширении охлаждается (закон Гей-Люссака): в механической физике теплота есть движения атомов и молекул, а температура – плотность этих движений; таким образом, при изменении объема газа изменяется эта плотность. Зная всё это и представляя наглядно механизм передачи движений по атомам и молекулам, можно попытаться сделать более эффективными все тепловые процессы.

Многого можно ожидать от механистического представления электрических, магнитных и электромагнитных явлений и процессов. (К ним не относятся радиоволны, то есть фронтальные поперечные волны эфира, названные электромагнитными по недоразумению.) Интересно в этом смысле наглядное представление возникновения атмосферного электричества.

В верхних слоях атмосферы Земли скапливаются в огромных количествах электроны, заносимые туда “солнечным ветром”; давление их там настолько велико, что измеряется миллиардами вольт. Эти электроны медленно просачиваются сквозь атмосферу и уходят в землю, где на большой глубине аннигилируют, выделяя тепло и разогревая ядро планеты. Иногда перенос электронов сквозь атмосферу происходит концентрированно – в виде молний; рассмотрим механизм их зарождения.

При испарении влаги, то есть при переходе молекул воды из жидкостного состояния в пар, они начинают пульсировать и сбрасывают с себя прилипшие электроны, так что восходящий ввысь над землёй пар оказывается сильно обеднённым электронами. В подтверждение этого вспомним опыты Алессандро Вольты: он испарял воду и доказывал, что пар заряжается положительно.

При конденсации на большой высоте молекулы воды успокаиваются, и электроны, находящиеся там в свободном состоянии, облепливают их тысячами на каждую молекулу; в результате опускающиеся вниз грозовые облака оказываются перенасыщенными ими. В низких теплых слоях атмосферы молекулы воды снова испаряются и снова сбрасывают с себя электроны, которым теперь некуда деваться и которые пробивают воздух и уходят в виде молний в сторону других облаков или в землю.

После объяснения возникновения атмосферного электричества напрашиваются сами собой следующие выводы. Во-первых, вместо механического можно попытаться создать испарительный генератор электрического тока. Во-вторых, если в атомных реакторах создать те же условия, что и внутри нашей планеты, то можно в них осуществлять аннигиляцию электронов и получать энергию без радиации и радиоактивных отходов. В-третьих, зная, что в верхних слоях атмосферы всегда имеются в больших количествах и постоянно пополняются запасы электронов, можно попытаться улавливать их и запускать в электрическую сеть с помощью высотных кабелей, удерживаемых каскадом стратостатов.

В заключение хочется сказать несколько слов об использовании математики в физике: с этим нужно быть крайне осторожным. Математический мир – особый, и законы в нём – совсем не те, что в физике; многие элементы математики не имеют физических аналогов. Поэтому использовать её лучше только для количественных оценок, не позволяя ей вмешиваться в процесс умозрительного моделирования физических процессов.

А то ведь можно дойти до признания позитронов Дирака и электромагнитных волн Максвелла.

antonov@stu.lipetsk.ru